Отношения между Западом и Узбекистаном продолжают оставаться натянутыми. И однозначного ответа на вопрос, сделали ли стороны достаточно шагов для улучшения отношений, нет.

В Конгрессе США состоялся брифинг на тему «Узбекистан: два года после Андижана». Его участники сошлись во мнении, что санкции, наложенные Евросоюзом на Узбекистан после андижанских событий, не принесли должного результата. Поэтому эксперт аналитического центра RAND Ольга Оликер положительно расценивает решение Европейского Союза смягчить санкции. «Это сигнал, – говорит она. – Да, это не будет иметь огромного влияния на экономику Узбекистана. В Узбекистане все это знают. Узбекистан воспринял это как сигнал. Европейский Союз сказал: мы до сих пор считаем, что надо расследовать то, что произошло».

Роберт Тэмплер

Роберт Тэмплер, директор Международной кризисной группы, считает, что режим Каримова ни при каких условиях не согласится на расследование. И тем не менее, по его мнению, США должны прилагать все усилия для поддержки гражданского общества. Вашингтону также следует подготовить план действий для посткаримовского периода, когда появится реальная возможность для прогрессивных политических изменений в стране. Но самое главное – послать четкий сигнал: США поддерживают народ Узбекистана, а не узбекский режим.

Дэниэл Киммидж

Дэниэл Киммидж, аналитик Радио Свобода, считает, что у США есть два варианта действий. Первый – продолжить диалог с режимом в Ташкенте, что, по его мнению, не даст никакого результата. Второй – усилить давление на режим, даже зная, что это тоже ни к чему не приведет, поскольку в этом случае США проявят политическую принципиальность. Даниэл Кимидж согласен с мнением Тэмплера, что при президенте Каримове ситуация в Узбекистане не может улучшиться.

Так, может быть, в таком случае и не стоит пытаться повлиять на ситуацию? Может быть, на данном этапе между двумя странами вообще нет точек соприкосновения? «Вопрос в том, есть общие интересы или нет, – считает Ольга Оликер. – Если они есть, то достаточно ли это для того, чтобы сотрудничать? Или разногласия таковы, что нет возможности для сотрудничества, даже если есть общие интересы? Я думаю, что это открытый вопрос».