За прошедшие два года стало очевидным, что и для узбекского, и для российского руководства Андижан оказался весьма удобным поводом для усиления репрессий против гражданского общества – правозащитников, журналистов, оппозиционеров, для еще более грубых, чем раньше, нарушений прав человека. В Узбекистане ужесточились религиозные преследования, аналогичные им набирают силу и в России. Все это оправдывается борьбой с международным терроризмом, хотя никто так и не может толком объяснить, что же это такое.

Экстремальный refugee-tour

После андижанской трагедии в Кыргызстан, в Казахстан, на Украину и, конечно, в Россию хлынул поток беженцев. Одновременно резко активизировалось сотрудничество Службы национальной безопасности Узбекистана и ФСБ России, в результате чего положение беженцев на территории РФ превратилось в перманентный экстрим.

Угроза экстрадиции - если узбекские власти разыскивают человека по сфабрикованным обвинениям на основании сфальсифицированных данных или выбитых у кого-то под пытками показаний.

Угроза административного выдворения – из-за того, что зарегистрироваться в России до последнего времени было крайне сложно, особенно, выходцам из азиатских стран. Что же касается позитивных изменений закона «О правовом положении иностранных граждан», вступивших в силу 15 января 2007 г., то они не затронули тех иностранцев, которые прибыли на территорию раньше – закон их попросту не учел.

Еще одна весьма серьезная опасность - риск оказаться жертвой скинхедов, фашистов, националистов всех мастей, нападения которых часто заканчиваются трагически. Убийства «нерусских» следуют одно за другим.

Беженец? Ну и ШОС с ним!

Вопросы экстрадиции регулирует Конвенция о правовой помощи и правовых отношениях по гражданским, семейным и уголовным делам – так называемая, Минская конвенция. С одной стороны, это международный договор - так же, как и Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод, Конвенция ООН «О статусе беженцев», Конвенция против пыток, как Пакт о гражданских и политических правах. Но с другой стороны, власти стран-участниц Минской конвенции исходили при ее заключении из того, чтобы внутри СНГ было удобно и просто передавать друг другу граждан, чьей выдачи требуют недавние коллеги по СССР.

Главные ее недостатки – это, в первую очередь, внесудебный порядок принятия решений, который позволяет выносить постановления о выдаче, не вникая в суть предъявленных запрашивающей стороной обвинений. Минская конвенция не предусматривает выяснения вопроса о том, являются ли обвинения политически мотивированными, не обусловлены ли они религиозными или этническими мотивами - Генеральным прокуратурам, к чьей компетенции относится решение вопросов экстрадиции это все неинтересно. И, точно так же, Минская конвенция не предусматривает оснований для отказа в выдаче, связанных с угрозой применения пыток или смертной казни.

Гарантии, которые предоставляет в таких случаях Генпрокуратура Узбекистана, абсурдны хотя бы уже потому, что отсутствует механизм их реализации. Как может прокуратура, хоть бы и генеральная, гарантировать, что выдаваемому лицу не будет назначена та или иная мера наказания, если ее определяет суд?! По сути, это - лишнее подтверждение отсутствия независимого правосудия в стране, что, само по себе, международные нормы считают основанием для запрета на экстрадицию.

Тем не менее, Минская конвенция всего этого «не замечает». И в результате, российская Генпрокуратура «во исполнение международных обязательств РФ (Минской конвенции)», но при полном игнорировании Конвенции о статусе беженца, Европейской конвенции и других, выше перечисленных, принимает решения о выдаче.

Положение лиц, которым грозит экстрадиция по политически мотивированным обвинениям, резко ухудшилась после того, как в рамках Шанхайской организации сотрудничества было начато формирование общего списка лиц, разыскиваемых государствами – участниками. А поскольку в эту организацию входят страны, одна другой «демократичнее» - Россия, Китай, Узбекистан, Таджикистан и иже с ними, - то любой человек, который почему-либо неугоден властям государства своей гражданской принадлежности, уже не может безопасно находиться на территории ни одной из этих стран.

Таким образом, Минская конвенция и ШОС в совокупности создают этакий механизм для выдачи лиц, подлежащих политическим или религиозным репрессиям.

Жернова экстрадиции - все четыре колеса

В России функционирование этого механизма обеспечивается в основном четырьмя ведомствами.

В первую очередь это ФСБ, которая контролирует практически все в России, и в том числе, влияет на работу Генпрокуратуры и ФМС. Отсюда понятно, что решения, на самом деле, принимаются в Федеральной службе безопасности. Так, в декабре 2005 г. Тюменское региональное управление ФСБ объясняло областной миграционной службе, почему нельзя давать статус беженца заявителю, который находился в СИЗО под угрозой экстрадиции:

«Необходимо отметить, что в Узбекистане отменена смертная казнь, кроме того, по данным ФСБ России, в настоящий период на территории данного государства прекращена практика политических преследований лиц в связи с изменением курса страны».

Об изменении курса какой страны идет речь? Похоже, что тут оказалась оговорка по Фрейду: это курс РФ изменился, и теперь он направлен на дружбу с такими диктаторскими режимами, как в Узбекистане. А что касается отмены смертной казни, то указ Каримова о моратории на ее применение вступит в силу только 1 января 2008 года. Так что, поздравляем ФСБ соврамши.

Справедливости ради надо отметить, что впоследствии, после обращения правозащитников к Патрушеву, эта справка была отозвана. Но крайне негативную роль в судьбе беженца она сыграть успела.

Федеральная служба безопасности была инициатором, руководителем и, в значительной мере, исполнителем незаконной высылки из России гражданина Узбекистана Рустама Муминова: оперативное сопровождение его во время пребывания в России проводила ФСБ, поручение о его задержании дала ФСБ; она же участвовала в задержании, потом поручила дирекции приемника-распределителя не выдворять его до того, как будет завершена попытка вербовки, а когда эта попытка оказалась безуспешной, велела выслать. Что и было исполнено на следующий же день - несмотря на то, что к тому моменту уже имелось решение Европейского суда о приостановке выдачи.

По факту незаконной высылки Муминова Страсбург потребовал объяснений от российских властей. В связи с этим, было возбуждено уголовное дело, по которому «крайним» сделали директора Центра содержания иностранных граждан Сергея Герасимова, хотя совершенно очевидно, что он исполнял чужую волю - не смог ей противостоять. Герасимов признал себя виновным. Его приговорили к штрафу, а в возбуждении уголовного дела против сотрудников ФСБ было отказано. Показательно, кстати, что суд не лишил Сергея Геннадьевича права занимать руководящие должности в правоохранительных органах, о чем ходатайствовала адвокат потерпевшего Муминова.

В материалах этого дела есть вышедшие из недр ФСБ документы, которые друг другу прямо противоречат. Например, на запросы Комитета «Гражданское содействие» об основаниях, по которым ЦОС ФСБ распространил информацию, что Муминов - участник незаконных вооруженных формирований и занимался вербовкой исламистов на территории РФ, был получен ответ, что Россия не предъявляла ему обвинений в совершении каких-либо преступлений. Между тем, в справке о его личности, составленной начальником одного из отделов ФСБ Говерловским, утверждается, что Муминов якобы вел нелегальную религиозную деятельность в России. И завершает эту справку выдающаяся фраза: «Принимая во внимание неискренность объекта, давление со стороны правозащитных организаций, которые пытаются представить указанное лицо в качестве жертвы политических репрессий, 24 октября он был выдворен из России». А подписана справка … 22 октября.

Вот так вот: задним числом составлен сфальсифицированный документ, чтобы оправдать уже совершенные действия, которые инициировала и которыми руководила ФСБ.

На примере муминовской же истории отчетливо прослеживается, что достойным партнером ФСБ в экстрадиционных делах является Генпрокуратура.

Генпрокуратурой РФ было принято решение об отказе в выдаче Муминова, поэтому 29 сентября 2007 г. он был освобожден из СИЗО. В упомянутом выше уголовном дела есть телеграмма, на основании которой прокуратура Липецкой области его освобождала: «Генпрокуратурой принято решение об отказе…, решить вопрос освобождения…», и так далее.

И – там же:

«Проверьте законность нахождения на территории РФ. Решите вопрос депортации, выдворения. (О) принятом решении сообщите (в) срок до 01.10.2006».

Т.е., правой рукой Генпрокуратура выписала отказ в выдаче гражданина, соблюдая видимость законности, а пальчиком левой потихоньку указала: ребята, ну вы ж понимаете, что его надо отдать. Давайте-ка выдворим – об исполнении доложить!

Эта практика – фактических экстрадиций под видом административных выдворений, но с передачей выдворяемого с рук на руки узбекским спецслужбам, - широко распространилась. Известны и другие случаи ее применения.

Генпрокуратуру часто критикуют за неповоротливость. Напрасно - иногда она работает сверхоперативно!

21 марта 2007 г. в Комитет «Гражданское содействие» поступила информация, что в следственном изоляторе г. Перми с января содержится под угрозой экстрадиции гражданин Узбекистана Александр Новоселов, причем запрос на его выдачу за два прошедших месяца все еще не поступил. А Минская конвенция гласит, что если запроса нет в течение 30 дней, то надо освобождать. 26 марта «Гражданское содействие» отправило по факсу соответствующее обращение в Генпрокуратуру и примерно через месяц получило ответ: 26 марта, то есть в день получения факса, принято решение о выдаче Новоселова. Т.е., даже если в течение пяти дней - между 21 и 26 числами, - и пришел узбекский запрос о выдаче, то решение об экстрадиции, принятое после такого опоздания, уже незаконно. Тем не менее, оно принято.

В обеспечении экстрадиции чрезвычайно важна и роль МИДа. В первую очередь, потому, что ФМС опирается в своих решениях на информацию Министерства иностранных дел о стране происхождения лица, ищущего убежище. А МИД предоставляет такую, например, информацию (цитата из отказа в статусе беженца одному из заявителей):

«По данным МИД России на 26 мая 2006 года, согласно узбекскому законодательству, всем гражданам страны, независимо от национальности, социальной принадлежности, вероисповедания и политических убеждений, гарантируется свобода совести. (статья 31 Конституции РУ). В целом эти положения достаточно полно реализуются на практике».

Как именно они реализуются, хорошо видно по количеству политзаключенных в Узбекистане...

И, наконец, четвертая «точка опоры» механизма экстрадиций – ФМС, куда обращаются беженцы в надежде получить защиту от преследований на Родине. Вместо этого они получают отказы, мотивированные чем-то вроде упомянутых выше справки ФСБ или информации от МИД России.

Иногда беженцы получают решения об отказе в предоставлении статуса, принятые чрезвычайно оперативно. К примеру, 19 марта текущего года принято решение о рассмотрении ходатайства Яшина Джураева, 26-го уведомление направлено заявителю. В тот же день, когда оно направлено, уже принято решение об отказе в статусе беженца, и 28 направлено заявителю. На все, про все - пять рабочих дней. Закон отводит на рассмотрение ходатайства три месяца, и хоть это не означает, что надо использовать их полностью, но вникнуть во все обстоятельства за пять рабочих дней?! Свежо предание…

Достаточно часто случается, что за обращением беженца в ФМС с ходатайством о статусе, где он, хочет - не хочет, указывает место своего временного проживания и место работы (если оно у него есть!) следует его арест по запросу о выдаче из Узбекистана. А дальше - даже если удается его освободить, даже если УВКБ ООН признает его мандатным беженцем, даже если найдется европейская страна, согласная принять его, - МИД РФ не выпустит его из страны. На запрос омбудсмена В.П.Лукина по поводу одного из таких беженцев был получен выдающийся ответ:

«В условиях, когда вопрос получил правозащитный резонанс и претензии к данному лицу со стороны российских правоохранительных органов не сняты, применимость процедуры выдачи ему выездной визы вызывает серьезные сомнения».

Так что, правозащитный резонанс оказался виноват в незаконной высылке Муминова, из-за правозащитного резонанса другой беженец не может воспользоваться уже имеющимся у него убежищем. Видимо, правозащитный резонанс поторопил и Генпрокуратуру с принятием решения о выдаче Новоселова… Одним словом, найдены, наконец-то, первопричина и корень зла – этот вездесущий правозащитный резонанс!

Вот так Россия открыто поощряет диктаторский режим. Мы не знаем, сколько человек выданы под видом депортации, не знаем, сколько похищены и тайно вывезены в Узбекистан – в тюрьмы, на пытки, а может быть, и на смерть.

Но шесть случаев практически полностью нами расследованы.

Июль 2003 г. - в Саратове при освобождении из СИЗО «исчез» Руваждин Рахманов, в выдаче которого Генеральная прокуратура РФ отказала узбекской стороне. По информации узбекских правозащитников, в январе 2004 г. он был осужден в Узбекистане на 8 лет лишения свободы.

21 июля 2004 г. - из дома в г. Маркс Саратовской области неизвестными людьми в масках был похищен тесть Рахманова - Маннобжон Рахматуллаев, в выдаче которого узбекской стороне также было отказано Генпрокуратурой России. 20 января 2005 г. Андижанский областной суд приговорил его к 16 годам лишения свободы. Позднее стало известно, что он был вывезен в Узбекистан самолетом из Самары.

5 октября 2004 г. - из Ханты-Мансийского автономного округа – Югра был «выдворен» в Узбекистан Фарход Зулунов. По свидетельствам его земляков, Зулунова, находившегося в розыске в Узбекистане и «административно задержанного» в Нижневартовске, допрашивали прибывшие сотрудники узбекских спецслужб. После принудительного возвращения на родину он был подвергнут жестоким пыткам, о которых рассказал в суде, и осужден в Андижане на 18 лет лишения свободы (позднее срок заключения был сокращен до 8 лет).

29 июня 2005 г. - при освобождении из СИЗО г. Казани был похищен, доставлен в аэропорт и вывезен самолетом в Узбекистан, а в ноябре того же года осужден на 8 лет лишения свободы Алишер Усманов. Генпрокуратура РФ не рассматривала вопрос о его экстрадиции, т.к. он являлся гражданином России. За полгода до похищения его российское гражданство было аннулировано на основании сфальсифицированных документов.

24 октября 2006 г. - через московский аэропорт Домодедово был незаконно вывезен в Узбекистан Рустам Муминов, запрос о выдаче которого был отклонен Генпрокуратурой РФ. 15 января 2007 г. он был осужден в г. Джаркурган Сурхандарьинской области Узбекистана на 5,5 лет лишения свободы.

25 апреля 2007 г. – из деревни Уфа-Шигири Свердловской области обманом был увезен в Екатеринбург Абдулазиз Бойматов, в выдаче которого за 4 месяца до этого Генпрокуратура РФ отказала. На следующий день он был доставлен прямым авиарейсом из Екатеринбурга в Ташкент, где в первых числах мая ожидал этапирования в Наманган.

Правоизвратительная практика

Знаем мы и то, как осуществляются незаконные выдачи.

Во время проведения экстрадиционной проверки по делу Бойматова из Наманганской области пришло письмо:

«На основании вышеизложенного прошу вас оказать содействие в лишении гражданства РФ разыскиваемого нами Бойматова, депортации в Республику Узбекистан с уведомлением даты вылета. При отказе в депортации прошу содержать в СИЗО до прибытия конвоя в соответствии с Минской конвенцией».

Напоминаем: вопросы экстрадиции вправе решать исключительно Генпрокуратура.

Здесь же - Красноуфимскому межрайонному прокурору Свердловской области пишет заместитель начальника Наманганского УВД. Т.е., из областной узбекской милиции - российскому сельскому прокурору. В этом письме раскрыта практически вся технология оказания «добрососедских правоохранительных услуг»: хорошо бы выкрасть, но уж ладно – давай-ка депортируем. Не получится депортировать - тогда уж, как это ни лень, придется провести процедуру экстрадиции. А если у человека российское гражданство, тоже не беда: Алишер Усманов имел российское гражданство, которое было аннулировано; Хатам Хаджиматов - 14-й из «ивановских узбеков», - тоже имел российское гражданство, и оно тоже было аннулировано.

Эх, как бы дожить бы...

Не всем узбекским беженцам грозит экстрадиция – многие вынуждены были покинуть родину из-за опасений стать жертвой репрессий в ближайшем будущем. Но даже те из них, кто не был задержан по запросу о выдаче, кого не разыскивают узбекские власти, но кто «выдавлен» диктаторским режимом из родной страны, находятся в России в состоянии, граничащем с гуманитарной катастрофой. Без жилья, на аренду которого нет денег, без медицинской помощи, потому что для иностранцев она платная, без возможности заработать, особенно, после запрета на рыночную торговлю для иностранцев, – это их «нормальное» состояние.

А главное - без каких-либо гарантий безопасности. Для тех, кого УВКБ признало нуждающимися в международной защите, задача номер один – как-то дожить до переселения в третью страну.

Одно хорошо: из-за отсутствия телевизоров большинство беженцев из Узбекистана лишены удовольствия смотреть репортажи о крепнущей дружбе двух президентов – Ислама Каримова и Владимира Путина….