Смена векторов

Геополитический ландшафт вокруг Узбекистана стал стремительно меняться после того, как в конце мая 2005 года Ислам Каримов отправился в Китайскую Народную республику. По инициативе принимающей стороны визиту был придан высший, государственный статус. Что, естественно, должно было продемонстрировать поддержку узбекского руководства, подвергавшегося в это время массированной критической атаке с Запада из-за «чрезмерного применения силы» при подавлении беспорядков в Андижане. Итогом переговоров стало подписание Договора о партнерских отношениях и сотрудничестве, а также свыше двадцати соглашений, касающихся взаимодействия в сфере энергетики, добычи нефти и газа, расширения торговых связей. Стороны договорились тогда о привлечении в узбекскую экономику китайских инвестиций на общую сумму в полутора миллиарда долларов.

Успех на китайском направлении получил развитие и в отношениях с Москвой. В конце июня, то есть, спустя месяц после поездки в Пекин, Каримов отправляется в Москву, где проводит переговоры с президентом Владимиром Путиным, а в сентябре совершает в российскую столицу второй по счету государственный визит. Согласно международному протоколу государственный визит конкретного президента в одну и ту же страну может состояться всего лишь один раз. Нарушив протокол, российская сторона обозначила высоту, на которую была поднята планка двусторонних отношений.

На Западе активизацию связей с Россией и Китаем расценили негативно. «Государственный визит узбекского лидера в Россию вызывает озабоченность», указывала американская Herald Tribune. По мере того, как Ташкент развивал успех на восточном и северном направлениях, усиливалось давление с Запада. Европейский союз, НАТО, ОБСЕ, Государственный департамент США продолжали настаивать на проведении международного расследования. Ислам Каримов уклонялся от встречи с европейскими и американскими официальными лицами, а узбекские чиновники «пропускали» заседания ОБСЕ, на которых обсуждался «андижанский» вопрос.

В конце июля 2005 года Ташкент объявил о запрете ночных полетов тяжелых транспортных самолетов США с базы в Ханабаде, после чего американские военные вынуждены были передислоцировать свои самолеты на афганскую базу в Баграме. Однако глава Пентагона Рамсфельд не оставил попыток договориться с Ташкентом: Соединенные Штаты на встрече министров обороны Североатлантического альянса блокировали призывы других стран-участниц НАТО к проведению международного расследования. Однако дело уже зашло слишком далеко. Узбекистан отказался пролонгировать пребывание американских военных на своей территории, и все попытки Вашингтона «сдать назад» успеха не принесли.

Перечень этих событий действительно выглядит, как спешная смена Ташкентом внешнеполитических партнеров из-за критики Западом подавления демонстрации в Андижане. Отчасти так и было. Однако «трещины» в отношениях Узбекистана с западными странами возникли еще до событий в Андижане. Партнерство по антитеррористической борьбе, возникшее с начала военной кампании в Афганистане в 2001 году, омрачалось критикой со стороны правозащитников и отдельных конгрессменов и сенаторов за нарушения прав человека.

До поры до времени узбекская сторона на эти выпады не обращала внимания, тем более что администрация президента Буша и военное ведомство вели себя в ином ключе. Перед официальным визитом в США в 2002 году Ислам Каримов излучал оптимизм: «Эта страна располагает огромным инвестиционным потенциалом, - заявляет он журналистам.- Наши тесные контакты с Соединенными Штатами помогут нам в проведении наших экономических реформ….».

Вскоре становится очевидным, что ожидания были завышенными. «Масштабных инвестиций не последовало, да их и не могло быть,- объяснял высокопоставленный узбекский дипломат при нашей встрече в Ташкенте. – «США не были готовы «поднимать» экономику Узбекистана, как это когда-то сделали после войны с Японией и другими странами. А частные инвесторы, как известно, капризные люди, они хотят надежных гарантий и прозрачных правил ведения бизнеса. Ни того, ни другого Узбекистан не мог на тот момент представить». Сам Каримов позднее признался в беседе с Путиным: «Мы думали, что нас на международной арене ждут с распростертыми объятиями».

Ощутимый удар по узбекско-американским отношениям нанес, не подозревая об этом, суд в Нью-Джерси, признавший право на двух детей дочери Каримова за ее мужем, американцем Мансуром Максуди. Гульнара Каримова, которая до развода вывезла детей в Узбекистан, была признана виновной и объявлена в розыск. Судебное разбирательство длилось несколько лет, окончательный вердикт, вынесенный в 2003 году, не мог быть расценен семейством Каримовых иначе, как удар в спину со стороны «стратегического союзника». Ссылки на независимость американского суда узбекской стороной поняты не были.

Разочарованием закончилось сотрудничество Узбекистана и Европейского банка реконструкции и развития. ЕБРР, ранее предоставлявший республике займы в обмен на обязательство провести реформы, в 2003 году свою деятельность практически свернул.

Западные партнеры или не были готовы возглавить экономические реформы в Узбекистане (как, например, США) или вообще ментально не совпадали с «учениками», которых пытались обучить, доказательством чему можно считать провал ЕБРР. Его руководство потребовало от президента Каримова осудить насилие в местах заключения, причем это сделать публично, на заседании, которое проходило в Ташкенте. Такое заявление, по замыслу организаторов, должно было продемонстрировать готовность узбекского руководства к либеральным реформам. Когда узбекский президент в своей речи ни словом не обмолвился о недостатках, это сделали за него руководители банка, подвергнув критике ситуацию с правами человека в республике. Естественно, после такого публичного скандала сотрудничество стало невозможным.

Капитуляция Запада

Эти события, казалось бы, должны были подвигнуть западные страны к поиску новых методов продвижения демократии и реформ в Узбекистане. Вместо этого на Западе с восторгом поднимают знамя «цветных» революций, находя в них эффективное средство против засидевшихся во власти авторитарных правителей. Именно в них сторонники революций видели главное зло, мешающее народам двигаться к светлому будущему. При этом революционеры исходили из ложной предпосылки, что всякий народ изначально готов жить по демократическим принципам.

Следует ли удивляться, что смена режимов в Грузии и Украине, и широко обсуждавшиеся проекты экспорта революций, в том числе в Центральную Азию, не могли не вызвать у Ислама Каримова тревоги. Ташкент отказал в аккредитации фонду Сороса, активно участвовавшему в грузинской «революции роз». В поисках противовеса западному влиянию Узбекистан обратился к старым партнерам: «наведение мостов» с Россией именно в этот период не выглядит случайным. В 2003 году происходит необычайно теплая встреча президентов двух стран в Самарканде, давшая импульс дальнейшей активизации двусторонних отношений.

К разрыву с Западом прямое отношение имеет и событие, произошедшее за полтора месяца до трагедии в Андижане. Двадцать четвертого марта 2005 года президент Кыргызстана Аскар Акаев покинул Бишкек после того, как толпы людей захватили Дом правительства. События в Киргизии, по аналогии с Грузией и Украиной, где произошла смена власти, тут же были отнесены к разряду «цветных революций». Аскар Акаев обвинил в организации беспорядков наркомафию и американцев. В Ташкенте придерживались той же версии, в беспрецедентно резкой по тону ноте МИДа революционеры были названы «деструктивными силами».

Узбекские власти нисколько не сомневались, что за действиями киргизских революционеров стояли посольства западных стран. И что теперь на очереди - Узбекистан. Последовавшие вскоре события в Андижане только убедили власти в правильности их ожиданий. Вскоре из республики были высланы не только «провинившиеся» американские НПО, но и вообще большинство неправительственных организаций, которых посчитали потенциальными «зачинщиками революций».

Ислам Каримов вступил в неравную борьбу с Западом, из которой теперь, очевидно, вышел победителем. Уступить пришлось США и европейцам: не дождавшись разрешения на международное расследование, тем не менее, этим странам пришлось смягчить введенные санкции. Новую позицию США иллюстрирует лаконичное заявление со словами сочувствия узбекскому народу, с которым американское посольство в Ташкенте выступило в третью годовщину андижанских событий.