О том, что происходило в Узбекистане три года назад и о нынешней ситуации, Радио Свобода рассказала представитель «Хьюман Райтс Уотч» в России Анна Нейстат:

- «Хьюман Райтс Уотч» провела самое детальное расследование того, что произошло в Андижане. Мы опросили сотни людей, беженцев, свидетелей, участников событий. Пожалуй, у нас есть очень четкая картина произошедшего. Самое главное, что нужно понимать про эти события - это то, что началось все действительно с вооруженного нападения на андижанскую тюрьму, с попытки вооруженных людей освободить некоторых бизнесменов, которые были (законно или незаконно, другой вопрос) посажены в тюрьму. Но потом, к утру 13 мая, это переросло в многотысячный митинг на площади у городского хокимията, куда пришли люди, многие из которых даже не знали о том, что произошло ночью, но они пришли туда, чтобы выразить наболевшее.

Они ждали, что прилетит президент Каримов, выслушает их, выступавшие говорили о социальных проблемах. Вместо президента Каримова пришли БТР и открыли по толпе неизбирательный огонь. То, что произошло, иначе, как бойней не назовешь. Погибли сотни людей, в том числе женщины и дети. Официальная цифра - 187 человек. Различные организации, врачи и те, кто имел какое-то отношение к событиям, говорили о сотнях и сотнях, о более чем тысяче погибших. Мы, к сожалению, не можем подтвердить эти данные, но по нашим сведениям, мы говорим о сотнях погибших.

- Как вы вообще собирали информацию о том, что происходило тогда в Андижане? Официальный Узбекистан закрыл эту тему и для журналистов, и для правозащитников.  

- Собирать информацию было крайне сложно, потому что усилия узбекских властей по сокрытию правды об Андижане были беспрецедентными. Для меня это одно из свидетельств того, насколько все было серьезно. Андижан был полностью закрыт, были арестованы все журналисты, изъяты все журналистские материалы. Одним из наших основных источников были беженцы, свидетели и участники событий (в ночь с 13 на 14 мая 500 человек бежали в Киргизию). 

- Что изменилось в Узбекистане за три года?

- Узбекские власти сделали все, чтобы правда о том, что произошло, никогда не вышла на свет. Попытки возвратить беженцев, которые были непосредственными свидетелями, массовые аресты, пытки, вынужденные «признания» в Андижане. Хватали всех: тех, кто жил рядом с площадью, кто был на площади. Это была первая волна. Это происходило летом 2005 года. 

Вторая волна репрессий началась примерно в середине 2006 года, когда узбекским властям удалось вернуть часть беженцев обратно в Узбекистан. Люди возвращались по разным причинам. Кому-то обещали, что их родственники, оказавшиеся в тюрьме, будут отпущены. В других случаях оказывали колоссальное давление на семью, и люди решали, что лучше вернуться. Кому-то просто обещали, что все будет в порядке. Как правило, через несколько месяцев всех возвращенцев арестовывала СНБ (Служба национальной безопасности) или милиция, подвергались они все тем же пыткам, слежке, их превращали в информаторов. В конце концов, это приводило к тому, что люди снова покидали Узбекистан.

Наш последний доклад основан на интервью с беженцами, покинувшими Узбекистан в 2007-2008 годах.

Сейчас оказвается колоссальное давление на семьи беженцев, переселившихся в другие страны. Эти 500 человек, убежавших в Киргизию 13 мая, с помощью Верховного комиссариата ООН были переселены в США, в Европу, в Австралию. И сейчас узбекские власти давят на их престарелых родителей, жен и даже детей, которых приходится забирать из школы, потому что учителя называют их детьми врагов народа.
 

- У вас есть официальные требования к властям Узбекистана?

- Требования "Хьюман Райтс Уотч" обращены к правительству Узбекистана и к международному сообществу. Требования к правительству очень конкретные. Как и три года назад, мы настаиваем на необходимости проведения независимого расследования событий в Андижане и привлечения к ответственности виновных должностных лиц. Потому что ни один  из тех, кто отдавал приказ или участвовал в расстреле, ответственности не понес. Мы, безусловно, требуем прекращения репрессий. Мы требуем прекратить давление на беженцев. Нужно понимать, что, скажем, в той же Киргизии или Казахстане беженцам не безопасно. Узбекские власти продолжают попытки их вернуть, и не всегда безуспешные. Кроме официальной, пусть и незаконной выдачи, были еще просто похищения из Киргизии. Именно поэтому сейчас Верховный комиссариат по беженцам  активно работает над тем, чтобы переселить людей в те страны, откуда они не будут выданы.

Мы требуем также доступа в Андижан независимых наблюдателей. Потому что журналистам, международным организациям работать в Андижане практически невозможно. Все находится под таким жестким контролем, что любая встреча со свидетелем может привести к тому, что завтра этот человек окажется в СНБ.

- Как обычно реагирует мировое сообщество на события, подобные андижанским?

- Показательно, как на события в Андижане реагировало мировое сообщество. В 2005 году, по горячим следам, последовала очень жесткая реакция – и со стороны ООН, и со стороны ОБСЕ. Евросоюз, пусть не сразу, но через шесть месяцев принял жесткие меры в отношении Узбекистана (введение эмбарго на поставки оружия, приостановление договора о сотрудничестве и партнерстве и, пожалуй, самое существенное - запрет на выдачу виз 12 чиновникам, которых считают причастными к событиям). Этот санкционный визовый режим каждые шесть месяцев должен либо возобновляться, либо приостанавливаться. И вот уже во второй раз 29 апреля этого года было принято решение о повторном приостановлении действия визовых санкций еще на шесть месяцев. А через шесть месяцев они истекают.

Теоретически Евросоюз должен рассмотреть в течение трех ближайших месяцев ситуацию с правами человека в Узбекистане, но рассмотрение это, скажем так, не  обязательное.

Теперь в Евросоюзе говорят, что санкциями ничего добиться нельзя, что давайте лучше будем сотрудничать, а заодно и рассматривать ситуацию с правами человека. Но весь исторический опыт показывает, что с Узбекистаном это не работает. Работает только давление.